В Галерее М&Ю Гельман (ЦСИ «Винзавод») проходит выставка Дмитрия Гутова.

Если подойдешь поближе – теряешься: какой-то немыслимый и всклокоченный взрыв путающихся, вздыбленных, перекрученных, местами проржавевших металлических лент, но стоит отступить на два-три шага, и тут же изображение складывается, формируется, наполняется воздухом, приобретает черты летучие и плавные.

И странное дело – в них, особенно при фотосъемке, мы видим, как удивительным образом синтезируются и перетекают друг в друга наскальный рисунок, стремительная каллиграфия рукописей XIX века, изящная отточенная графика, античная свобода, чистота и легкость. Новый проект знаменитого художника Дмитрия Гутова, концептуально работающего на ниве множества жанров современного искусства, логически продолжает его увлечение последних лет – эксперименты с металлическими картинами в 3D-формате.

В 2008 году в той же Галерее М&Ю Гельмана мы смогли видеть его выставку «Б/у», представлявшую собой засушенный «гербарий» советской техники – приемников, велосипедов и пылесосов. По мысли Гутова, в сравнении с 50–60-ми годами, начало XXI века завершает эпоху, отмеченную радостью техногенного потребления, преломленного художниками в традициях поп-арта, а очереди к Поясу Богородицы, увлечение восточными практиками – знаменуют наше вступление в полосу духовности. Как бы отвернувшись и одновременно оттолкнувшись от фарсовой эстетики поп-арта, Гутов вначале представил техногенных мамонтов, а затем вышел на новый уровень, заставив тот же металл принимать тонкие формы. Именно поэтому художник именует себя Уорхолом наизнанку.

Обратившись в первую очередь к самым очищенным сюжетам и образцам, Гутов переводил в металлический трехмерный образ уже упомянутые наскальные рисунки, рукописи Пушкина. Яркими проектами, засвидетельствовавшими глубинный и выразительный концепт – по существу, новый жанр, стали выставки «В поисках небесной гармонии», «Рисунки Рембрандта», «Художник и смерть. Рисунки Рембрандта», «Портреты композиторов». Не нужно объяснять, сколь логичным в данном контексте выглядит обращение Гутова к древнерусскому искусству иконописи. Тем не менее в комментарии художника мы читаем, что он увлекался древнерусским искусством с детства.

В Галерее М&Ю Гельмана размещено несколько объемных металлических работ, выполненных Гутовым по классическим иконным прорисям (по ним работали древние иконописцы). Это лики Троицы, Мадонны с младенцем, архангелов. Впрочем, как замечает в своем комментарии к выставке художник Анатолий Осмоловский, искусство в древнерусской иконе начиналось именно тогда, когда художники по какой-либо причине нарушали установленный церковью графический эталон. Значит, мы можем сказать, что, несмотря на общее следование классике, Гутов его нарушил тоже. И выбором материала, и трудноопределимым жанром, в котором фигурная металлическая решетка превращена в особый вид пространственных скульптур. Проступившая местами ржавчина становится добавочным ассоциативным элементом, который одновременно подчеркивает их причастность эстетике распада и архетипическую древность. И совсем не случайно, что, подойдя вплотную, мы видим ржавые железные пучки, хлам, взрыхленные и взломанные линии абстракции, а отступив – стройные образы, рифмующиеся с идеалами античной Греции. 


Елена Семенова
Трибуна от 11.04.2012 г.