Revolutionsoper
"Давай! ", Postfuhramt, Berlin, 2002
"Фотография, видео, Mixed Media II", Даймлер Крайслер, Берлин, 2004
"Коллективное творчество", Kunsthalle Fridericianum, Кассель, 2005
Слева направо: Константин Бохоров, Дмитрий Гутов,
Инна Прилежаева, Анатолий Осмоловский.
Революционная опера.
Замысел этого проекта родился летом 2001 года следующим образом.
Среди близких мне художников есть привычка спорить об искусстве, а так же еще о многих предметах нам небезразличных. Конечно, в наших работах эти споры отражаются, но эхом, опосредованно, всегда остается некий нерастворимый до конца смысловой остаток, который не попадает в работу. Во время одной из таких дискуссий мне и пришла в голову мысль, что надо произносимые нами речи петь речитативом, то есть превращать в искусство немедленно, минуя всякие промежуточные инстанции.
Разрабатывая идею «Революционной оперы», мы делали акцент на прямом высказывании собственной позиции. Каждому вменялось петь то, что он думает. По существу, наша опера сводится к одержимости мыслью. То есть в некоторых ситуациях высказыванию уже не нужны одежды искусства: краска, предметы, фотографии и вообще любая материальность.
В тоже время, одним из источников нашего замысла были советские фильмы 1930-х годов. Там, где людям периодически не хватало обыденного языка из-за избытка эмоций и драматизма ситуации, они начинали петь. Мы хотели устроить звуковую оргию, наша первая тема была: «Обнимитесь миллионы». (Шиллер, финал 9 симфонии Бетховена). Редуцируя искусство к осмысленному высказыванию, мы стремились дать последнему максимальную взгонку. Исходили мы из того, что в идеальном обществе люди будут петь, а не разговаривать. Да и двигаться они будут по-другому.
У одного из участников этого проекта, Анатолия Осмоловского была в начале 90-х такая работа: «После постмодернизма можно только орать». После этого мы много лет старались вернуться к членораздельной речи. А теперь стремимся перевести ее в речитатив.В свою очередь это сказывается и на содержании высказывания. Дело в том, что когда поешь свои идеи в импровизационном режиме, то это совсем не то же самое, что говорить. Мысль абсолютно иначе формулируется. Ее ритмика задается посторонней логикой. То есть иногда с языка срывается то, что в прозаическом высказывании никогда бы не прозвучало.
Непосредственным источником нашего вдохновения послужила опера Дмитрия Шостаковича «Игроки» (1941), написанная на текст одноименной пьесы Николая Гоголя. Все арии в этой опере поются речитативом, так как Шостакович решил оставить прозаический текст Гоголя в неприкосновенности. Летом 2001 года мы прослушивали эту оперу многократно, так как использовали ее для выставки «Russian Madness 2», которую делали с американским театральным режиссером Бобом Вилсоном (Robert Wilson), для его Summer Benefit в Watermill Center (New York).
«Революционная опера» задумана как развивающийся во времени проект. Как перфоманс и как видео. Вариант, показанный на выставке «Davaj!» был записан в Берлине в январе 2002 года
Дмитрий Гутов