|
МИХ. ЛИФШИЦ ОТВЕТЫ НА АНКЕТУ "ИЗВЕСТИЙ АН СССР" Воспроизведено по: МИФОЛОГИЯ ДРЕВНЯЯ 2. "Концепция, относящая возникновение реализма в первый этап его развития к эпохе Возрождения", не логична. Всякая классификация должна иметь свой принцип, principium divisionis. В предлагаемом делении никакого принципа нет. Почему реализм начинается с Боккаччо и Чосера, а не с Петрония и Апулея? "Концепция" явно смешивает реализм в широком смысле слова с реализмом второй половины девятнадцатого века. Но в качестве всеобщего масштаба это понятие реализма будет слишком узким. Придется исключить из реализма не только Гомера, но даже Гёте и Пушкина. Стендаль и Бальзак получат строгий выговор с предупреждением. Не знаю, удержатся ли на своих позициях Гоголь и Щедрин. Что же касается реализма эпохи Возрождения, то, при всем интересе этой эпохи к наглядному изображению быта и нравов, попытка сделать Боккаччо недоразвитым Боборыкиным была бы только забавна. В общем, концепция не продумана во всех ее последствиях. 3. Каждая ступень истории реализма имеет свои особые, своеобразные черты, тесно связанные с определенными условиями материального производства, развитием общества, сменой общественных классов. С моей точки зрения, этот взгляд не устарел и никогда не устареет. Литература девятнадцатого века является, без сомнения, одной из величайших эпох истории реализма. Это также век литературной теории, которая нашла себе выражение не только в развитии критической мысли, но и в сознательном применении реализма на почве самого художественного творчества. Преимущество громадное. Однако и в девятнадцатом веке нет прямой пропорциональности между развитием реализма в тесном смысле слова и художественной правдой во всей ее полноте. Так гоголевский период русской литературы во многих отношениях связан с углублением реализма, и это бросается в глаза. Но никто в настоящее время не поставит Гоголя выше Пушкина, а сам Гоголь и подавно был далек от такого взгляда. Еще яснее это в западной литературе. Флобер - более реалист, чем Стендаль и Бальзак, у которых еще остается немало старого, как тогда говорили, романтического отношения к действительности. Между тем в широком смысле слова Стендаль и Бальзак отнюдь не менее великие реалисты, чем Флобер. Вот почему нельзя обойтись без понимания реализма как объективной правды в широком, диалектическом смысле слова, правды, лежащей в основе всей совокупности разнообразных художественных явлений прошлого и настоящего. Этот масштаб должен быть настолько гибким, чтобы включить в понятие реализм всякое подлинное искусство - древнее и современное, китайское и греческое. Он должен быть также настолько определенным, чтобы отвергнуть всякое проявление лжи и фальши, реакционных идей и отсталых взглядов. Говорят, что такое понимание реализма оставляет много неясностей и сложных вопросов. Наука подобных жалоб не принимает. Хорош был бы наш критерий, если бы он исключал всякую необходимость исследования сложных вопросов, если бы он делал излишним присутствие ума и таланта, художественного вкуса и политического чутья у исследователя или критика! Говорят также, что широкое понятие реализма превратилось в шаблон, пустую схему. Это возможно, но опыт показывает, что нет такого понятия, которое не могло бы при случае превратиться в шаблон и пустую схему. Что касается практических вопросов, поставленных
редакцией, прежде всего вопроса о полезности предполагаемой дискуссии
в свете "насущных задач современного литературного движения",
то, на мой взгляд, это зависит от наличия действительных теоретических
сил. Такие вопросы не решаются чисто организационными мерами, постановкой
определенных тем, подсчетом числа докторов и доцентов. В подобной дискуссии
важно обеспечить победу коммунистических идей, марксистской науки. С
этой точки зрения стоит напомнить слова Чернышевского: "Испортишь
дело - выйдет мерзость". |